Как правило, стеной скорби называют колумбарий открытого типа. Однако есть определённая группа мемориальных сооружений, которые также именуют стенами скорби.
Стена скорби для урн с прахом
Возведённый на территории кладбища открытый колумбарий представляет собой стену или комплекс из нескольких стен с нишами, в которых хранятся урны с прахом. Поэтому естественный синоним открытого колумбария — стена скорби.
Ниши в этом сооружении располагаются ровными рядами. Обычно таких рядов насчитывается четыре-пять в высоту. Наращивать их ещё выше нецелесообразно, так как для установки урны в нишу или ухода за плитой, закрывающей ячейку, придётся пользоваться лестницей. Чтобы не создавать дополнительных неудобств, нижний ряд ниш в стене скорби также не размещают у самой земли.
Закрывающая ячейку плита снабжается памятной гравировкой. При этом можно заказать не только надпись с данными о покойном и датами его жизни, но также фотомедальон с портретом, орнамент, изображение родного дома, любимой машины, цветущего сада, то есть, пейзажей и предметов, связанных с биографией и деятельностью умершего.
Нередко ячейки не только закрывают плитами, но также сопровождают функциональным декором. Так, у каждой ниши на стенах скорби Северного кладбища в Минске дополнительно установлены компактные держатели для цветов и миниатюрные оградки.
Колумбарий — это сооружение с нишами, предназначенными для размещения урн с прахом покойных.
Стены скорби как мемориальные объекты
В 1969 году в Логойском районе под Минском, на месте деревни Хатынь, сожжённой вместе с жителями 22 марта 1943 года, был открыт масштабный мемориальный комплекс.
В его составе, рядом с Кладбищем деревень есть Стена Скорби — лаконичный четырёхугольный железобетонный блок с нишами.
В них установлены мемориальные плиты с названиями лагерей смерти и мест массового уничтожения людей на территории Беларуси. Этих названий свыше двухсот шестидесяти.
В сентябре 2017 года в Москве, в сквере на внутренней стороне Садового кольца состоялось открытие мемориала «Стена скорби». Он посвящён памяти жертв политических репрессий и представляет собой двухсторонний барельеф высотой 6 м и длиной 35 м.
Его образует более шестисот литых бронзовых фигур со скорбно опущенными головами. По краям установлены рельефные скрижали, на которых слово «Помни» выбито на 22 языках.
Дорога к московской Стене скорби вымощена камнями, доставленными из самых известных лагерей ГУЛАГа, а также мест заключений, массовых расстрелов и принудительных депортаций.
В качестве мемориальных объектов стены скорби устанавливаются в память о трагических событиях, связанных с гибелью людей.
Поступают предложения о создании особых стен скорби на кладбищах для обозначения мест захоронения неопознанных покойных и невостребованных прахов.
Такие сооружения могли бы стать данью милосердия и памяти для индивидуальных человеческих трагедий. Однако источники финансирования этих проектов пока не найдены.
На каких минских кладбищах есть стены скорби?
Такими сооружениями располагают шесть столичных кладбищ: Северное, Западное, Восточное, Кальварийское, Чижовское, Петровщина.
Есть ли свободные места в минских колумбариях?
Да, в стенах скорби на шести кладбищах Минска есть ещё не занятые ячейки.
Как получить место для урны в стене скорби?
Такое место (ниша) арендуется за плату. В настоящее время она составляет 329 рублей. При этом важно учесть, что речь идёт именно об аренде. Оплаченная ячейка не становится собственностью покупателя, её нельзя продать, подарить или передать по наследству.
29 мая 2021
Хочу выразить благодарность Максиму Александровичу Локису за безупречную организацию похорон моего отца. За профессионализм, тактичность, внимательность и ненавязчивость. Спасибо Вам большое!
Дробова Марина
28 мая 2021
Хочу выразить огромную признательность вашему агенту Вечерскому Илье Михайловичу. Очень грамотный, терпеливый и отзывчивый молодой человек. Все рассказал о подробностях организации похорон…
Светлана
полезный материал
остались вопросы
1 нравится
19 мая 2020
"Стена скорби" толкает общество к новому противостоянию
Если кто-то верил, что памятник «жертвам политических репрессий» послужит утверждению согласия в обществе – он плохо представляет себе реальное положение дел.
- Создание памятника «жертвам политических репрессий» — само по себе политически спорная затея.
- И потому, что жертвы были разные – и кто был виновен, а кто невиновен – вопрос более чем невыясненный и отдельный.
- И потому, что далеко не все общество желает осуждения репрессий как таковых.
И потому, что хотя гибель невинных странно было бы не осуждать, в сложившемся историко-национальном контексте шаблон «осуждение политических репрессий» является на деле эвфемизмом шаблона «осуждение советского периода». Хотя формально это и неверно.
То есть памятник такого рода есть определенная формальная победа одной политической силы над другой политической силой. Причем первая сила имеет в обществе поддержку 10-20 %, вторая – от 35 до 60%.
Первая навязала свою волю второй, то есть меньшинство навязало свою волю большинству. Уже даже чисто формально – явно авторитарно и антидемократично. Теперь ему придется ждать ответа – он может быть раньше, может быть позже, может быть мягче, может быть жестче – но он будет.
Первая группа навязала свою волю не только второй – всей стране, которую данная затея абсолютно не увлекала. И навязала ее не за счет своего авторитета, а за счет поддержки власти, которая в этот раз откровенно встала на сторону явного меньшинства против явного большинства.
Эта затея антидемократична – но она и опасна для страны. Если кто-то верил, что сооружение подобного мемориала послужит утверждению согласия в стране и обществе – он явно плохо представляет себе реальное положение дел. Потому что этот мемориал утверждает позицию одной стороны – и отвергает позицию другой.
Наивные утверждения о том, что «уж в чем, в чем, но в осуждении сталинских репрессий все согласны» — более чем наивны. Даже это неверно, хотя, конечно, политические репрессии осуждает заметно большее число людей, нежели осуждающих Сталина: с объявлением его преступником готовы согласиться полностью 8 %, частично – 18%. Остальные так или иначе это утверждение не поддерживают.
Одно меньшинство, 39 %, считает, что «репрессии — это преступление и его ничем оправдать нельзя». Другое меньшинство, 25 %, считает, что это была государственная необходимость и оправдать его можно.
С этой точки зрения Путин, приехав на открытие «мемориала жертвам» и сказав дословно: «Это страшное прошлое нельзя вычеркнуть из национальной памяти и, тем более, невозможно ничем оправдать, никакими высшими так называемыми благами народа…. никаких оправданий этим преступлениям быть не может.
Политические репрессии стали трагедией для всего нашего народа, для всего общества, жестоким ударом по нашему народу, его корням, культуре, самосознанию. Последствия мы ощущаем до сих пор. Наш долг – не допустить забвения.
Сама память, чёткость и однозначность позиции, оценок в отношении этих мрачных событий служат мощным предостережением от их повторения» — солидаризировался с большинством. И оттолкнул от себя лишь меньшинство.
По левадовским данным этого года, число оправдывающих репрессии – 25 %. Не допускающих оправдания – 39 %.
Только, во-первых, в канун президентских выборов лучше было этого не делать – и как минимум сохранить дистанцию, встать над схваткой. Выборы он, конечно, все равно выиграет – но вопрос-то сегодня не в этом.
Вопрос в том, чтобы в условиях противостояния с наглеющими и агрессивными геополитическими конкурентами продемонстрировать максимальное единство страны и максимальную поддержку его как национального лидера.
Если из тех 25 %, которых он оттолкнул от себя, хотя бы половина просто не придет на выборы – уже это окажется тяжелым ударом по их политической результативности. Причем если на выборы не придут они – это будет означать, что не пришли не колеблющиеся, а именно его сторонники.
Путин попытался как будто бы смягчить этот «удар по своим», сказав в итоге: «Да, нам и нашим потомкам надо помнить о трагедии репрессий, о тех причинах, которые их породили. Но это не значит – призывать к сведению счетов.
Нельзя снова подталкивать общество к опасной черте противостояния. Сейчас важно для всех нас опираться на ценности доверия и стабильности.
Только на этой основе мы можем решить задачи, которые стоят перед обществом и страной, перед Россией, которая у нас одна».
Только сказав абсолютно правильные слова о недопустимости противостояния, ценности доверия и стабильности – он сам нанес по этим началам удар, подтолкнув общество к новому противостоянию.
Черта не подведена. А если подведена – то не финишная, а новая стартовая. Вместо того, чтобы закрыть старое противостояние, Путин невольно дал сигнал новому. Его слова, сказанные при открытии мемориала, не станут консенсусным общественным мнением: одна часть общества не согласится с тем, что нужно «простить», другая – что нужно «осудить».
Одни, опьяненные оказанной им поддержкой в словах об осуждении, объявят, что прощать невозможно. Другие, оскорбленные этими же словами, не удовлетворятся объявлением прощения – и потребуют сатисфакции за оскорбление. Борьба разгорится снова.
И кто здесь на самом деле большинство, а кто – меньшинство, это вопрос отдельный.
Вот цифры в динамике:
Число оправдывающих репрессии – 25 %. Не допускающих оправдания – 39 %.
Первых в полтора раза меньше, чем вторых – но четверть населения, «зовущих репрессии» – это более чем солидно.
Однако важнее другое. За десять лет число «оправдывающих» выросло почти в три раза – с 9 %. За то же время число осуждающих – упало почти вдвое.
Путин протянул руку тем, кого становится все меньше, и оттолкнул тех, кого становится все больше. И это – ошибка. Хотя и ошибка талантливого и популярного политика.
Но тут вообще уже другой вопрос: почему все больше становится уже не тех, кто позитивно оценивает Сталина, а тех, кто не хочет осуждать репрессии.
И тут есть два ответа:
Первый – просто общество устало от безнаказанности реальных преступников – от экономических до политических. Безнравственно говорить об осуждении Сталина, не осудив Горбачева и Ельцина. И не имеют морального права осуждать 30-40-е те, кто виновен в трагедии «перестройки» и «реформ 90-х», как и те, кто прямо и публично не признал преступлениями разрушение СССР и политику 90-х.
Второй. В обществе в период информационного террора конца 80-90-х гг. было навязано восприятие самого слова «репрессия» как аналога слов «расправа над невиновными».
Но «репрессии» как понятие – это «ответное подавление». Политическая репрессия, осуществляемая государством, это лишь его сущностная и обязательная функция: подавление сопротивления своей политике. Осуществление репрессий – это обязанность государства.
Это не означает подавления оппозиции – пока последняя остается оппозицией, а не превращается в силу, стремящуюся разрушить данную социально-политическую систему.
Там, где государство отказывается от исполнения своих репрессивных функций, где оно перестает осуществлять подавление своих противников – там оно перестает существовать.
Отказ политика от репрессий – уже является преступлением, потому что, как можно увидеть на примере Януковича с Горбачевым, этот отказ приводит к гибели сотен тысяч и миллионов людей.
Государство, собственно говоря, и нужно для того, чтобы осуществлять репрессии.
И именно поэтому тема «осуждения репрессий» так важна. Для тех, кто ставит задачу разрушения того или иного государства.
Тема «осуждения сталинских репрессий» была поднята в конце 80-х гг. именно для того, чтобы лишить иммунные системы государства воли, чтобы лишить его способности защищать страну и общество.
Формально осуждающие репрессии апеллируют к трагедии гибели невиновных – и осуждают их. На деле они парализуют способность страны и государства защищать себя. Лишают государство способности устранять со своего пути группы, противостоящие национальным интересам. Лишают большинство страны возможности защищать свои интересы.
Многие с этим не согласятся, но если страна (любая страна) хочет развиваться дальше и быть защищенной от давления внешних геополитических сил, она должна признать простую и естественную вещь: репрессии – это обязанность государства и элиты, отказ от репрессий и осуждение репрессий – преступление перед народом и государством.
Сергей Черняховский, доктор политических наук, профессор, действительный член Академии политических наук, КМ.ру
О чем молчит «стена скорби»
Есть ли у русской интеллигенции занятие приятнее и привычнее, чем испытывать мучительную жалость и щемящее чувство сострадания к себе самой? К своей незавидной участи, тяжелой исторической доле, к собственной беспомощности и бездеятельности.
Что могло быть лучше, чем вечером потихоньку послушать на кухне «вражьи голоса», а утром с сознанием выполненного долга идти на работу и покорно голосовать на производственном или партийном собрании за очередное решение партии и правительства? В курилках потрепаться о безумствах власти, а в положенные дни покорно выйти на обязательные демонстрации. Так показная покорность компенсировалась хорошо законспирированной смелостью. А если уж совсем невмоготу совместить несовместимое, то можно для самого себя отговориться тотальным незнанием событий, своей высокой профессиональной ценностью, заботой о семье или даже декадентским расположением духа.
Разумеется, я обобщаю, говоря о русской интеллигенции вообще. К счастью, среди русских интеллигентов во все времена находились люди целеустремленные, мужественные, честные и последовательные, но они всегда были в удручающем меньшинстве.
Большинство же удовлетворялось состоянием раздвоенного сознания: быть искренним дома и лояльным в обществе. Что это: национальная черта, дефект культуры, неистребимый страх перед властью? Не знаю. Феномен раздвоенного сознания.
Добро и зло в одном стакане.
Александр Подрабинек — диссидент, российский правозащитник, журналист и общественный деятель
Все это живо и по сей день. Лет двадцать пять назад, когда в России победил призрак демократии и в стране не стало политзаключенных, «Мемориал» задумал поставить в Москве памятник жертвам политических репрессий. Это была отличная и очень своевременная идея. Но собрать в то нищее время деньги на памятник было трудно.
К тому же власть смотрела на этот проект искоса и недовольно. Такой памятник был ей не нужен и даже неприятен: он напоминал новым «демократам» об их недавнем партийном и чекистком прошлом. «Мемориал» долго и упорно бился за создание монумента, но ничего не добился.
Тем не менее, идея эта не умерла; в подмороженном состоянии она ждала новой оттепели.
Однако разморозила ее не оттепель, а горячее желание путинской компании немного помародерствовать на сочувствии к жертвам советских репрессий. Сочувствии, которое еще живет в нашем обществе, а пуще того за рубежом.
Это был неплохой пропагандистский ход для поднятия престижа и улучшения окончательно рухнувшего в последние годы имиджа российской власти.
Ведь она кровно заинтересована в том, чтобы объявить политические репрессии событиями исключительно сталинской эпохи, в крайнем случае – советской. Громогласно осуждая политические репрессии, власть получает свой пропагандистский навар.
«Смотрите, – скажет любой, наслушавшийся риторики власти, – раз они так гневно обличают политические репрессии прошлого, значит сегодня таких репрессий в России быть не может».
И тут, между приунывшими правозащитниками и приопущенной властью случился консенсус: построим этот памятник вместе! «Мемориал» достает из своих архивов пожелтевшие от времени проекты, а «президент» Путин 30 сентября 2015 года подписывает указ «О возведении мемориала жертвам политических репрессий». Скульптор Георгий Франгулян создает проект монумента. Памятник будет стоять в Москве на пересечении проспекта Сахарова и Садового кольца.
Его сметная стоимость – 460 млн. рублей. Правительство пожертвовало 300 млн. Добровольные пожертвования составили 45 млн рублей. Где взять остальные 115 млн? Для власти немного распотрошить бизнес – плевое дело, и конечно она не оставила в беде стройку века. Ведь это в первую очередь ей необходимо показать российскому обществу, что политзаключенные достойны памятника, а не свободы.
В стране десятки, если не сотни политзаключенных. Количество их в разных списках разнится.
Украинцы сидят в российских тюрьмах и лагерях с огромными сроками по вздорным обвинениям и лишь потому, что мстительная российская власть жаждет отплатить Украине за ее выбор самостоятельного европейского пути. Крымские татары сидят за свою нелояльность Москве.
Блогеры – за критические отзывы в интернете о нынешней власти. Или просто за карикатуры. Свидетели Иеговы и неортодоксальные мусульмане – за свою веру. Недавние зэки – за жалобы на пытки и истязания в тюрьмах и лагерях.
Бывший секретарь петербургского суда Александр Эйвазов сидит за то, что предал огласке случаи злоупотребления правосудием. Едва ли не каждый день мы узнаем о новых политзаключенных. Каждому из них нужна моральная поддержка, деньги, адвокаты, общественное внимание. И всего этого либо остро не хватает, либо нет вовсе.
Между тем, деловые правозащитники и прогрессивные деятели культуры из последних сил бьются над тем, чтобы собрать недостающие миллионы на строительство бронзового символа в центре Москвы.
«Жаль, что сбор добровольных пожертвований на «Стену скорби» пока не стал общенародным движением, – сожалеет режиссер, член совета Фонда Памяти по увековечению жертв политических репрессий Павел Лунгин, – Это тест всем нам».
Нет, уважаемый Павел Семенович, это тест не всем нам, это тест всем вам.
С чего вы вдруг решили, что добросердечные люди понесут свои деньги в предприятие, которое проводится под эгидой государственной власти? Вы думаете, люди не осознают, как их обкрадывает на каждом шагу родное государство? Вы думаете, они не видят масштабы коррупции? Вы в самом деле считаете всех полными лохами? Вы могли бы собрать эти деньги, вычитая из каждой зарплаты небольшой процент, как собирали себе на прокорм советские профсоюзы; или обложив с ведома власти налогом каждого покупателя мультимедийной электроники, как это ухитрился выцарапать для себя Никита Михалков.
В интервью «Российской газете» руководитель «Фонда памяти» и Музея истории ГУЛАГа Роман Романов, скорбя о недостатке финансирования, говорит: «Мы сейчас ведем переговоры с крупными корпорациями, которые строили ГУЛАГ тоже – с «Норникелем», РЖД, рядом заводов Урала». Что ж, раньше строили ГУЛАГ, теперь – памятник ГУЛАГу. Для «Фонда памяти» деньги не пахнут. И правда, «Норникель» стал одним из партнеров этого проекта.
Меня уже давно не удивляют придворные правозащитники и культуртрегеры, целовальщицы путинских рук и лощеные члены президентских советов. Они все живут на путинские деньги: кто на зарплату, кто на президентские гранты. Самые способные – и на то, и на другое вместе.
Но как в поддержке этого проекта участвуют люди действительно талантливые и проницательные, умные и неконъюнктурные? Неужели им не видно лицемерия всего происходящего? И ведь наверняка 30 октября на открытие монумента придут люди, не прикупленные властью, не ищущие ее благосклонности, не стоящие в очереди за кремлевскими подачками.
Я хочу обратиться именно к ним.
Вы, наверное, думаете, что 30 октября – День памяти жертв политических репрессий? Вы ошибаетесь. 30 октября – День политзаключенного. Политзэки учредили этот памятный день 30 октября 1974 года в пермских и мордовских политических лагерях. В этот день своими символическими однодневными голодовками на воле мы поддерживали голодовки политзаключенных. Это был день солидарности и протеста.
В 1991 году новая российская власть, назвавшая себя демократической, с мародерским вдохновением решила День политзаключенного национализировать.
Верховный Совет РСФСР постановил считать 30 октября Днем памяти жертв политических репрессий. Тонкая подмена не всеми и не сразу была оценена. Власти, надо полагать, тихо радовались своей предусмотрительности.
30 октября стали превращать из дня солидарности в день поминовения.
Вот и вы 30 октября придете на открытие памятника скорбеть об умерших, а не беспокоиться о живых. Вы придете отмечать День памяти, а не День политзаключенного, как он называется на самом деле.
Хорошо еще, если кто-нибудь в своем выступлении обмолвится о нынешних политзэках.
Но это все-равно останется тихим шепотом на фоне того оглушительного восторга, с которым российское телевидение и другие средства массовой пропаганды растиражируют для города и мира весть о «торжестве исторической справедливости» в России.
Если от памятника сейчас и будет какой-то прок, то лишь в одном: около него будет очень удобно проводить пикеты в защиту политзаключенных. И начнется это, я думаю, не позже следующего за открытием дня. А правильнее было бы – прямо в этот же день.
Не знаю, появится ли на церемонии открытия Владимир Путин, как это планировалось, но мне бы хотелось, чтобы он пришел. Присутствие полковника КГБ – сотрудника организации, повинной в массовых репрессиях, лишний раз продемонстрирует абсурдность происходящего. Наверное, вам будет приятно видеть его в этот день?
И еще было бы замечательно, если бы при открытии памятника вам сыграли государственный гимн России, под звуки которого вам придется стоять хотя бы потому, что некуда будет сесть. Да-да, тот самый поганый сталинский гимн, которым десятки лет каждое утро в камерах и бараках поднимали по всей стране на каторжный труд многомиллионное население ГУЛАГа.
Конечно, памятник жертвам политических репрессий должен быть установлен в Москве. Но его можно будет открыть только тогда, когда в стране не останется ни одного сидящего за решеткой политзаключенного. Потому что даже один политзаключенный на всю страну – это слишком много.
Я высказываю здесь свою личную точку зрения. Но так думаю не я один. Послезавтра утром, 30 октября, в неподцензурных средствах массовой информации России будет опубликовано открытое обращение бывших советских политзаключенных. И там, в отличие от меня, будут имена людей с огромным авторитетом и серьезными сроками отсидки.
А если уж вас ничто не убедило, то пойдите на открытие памятника, пролейте вместе с Путиным слезу по погибшим десятилетия назад и помолчите о его сегодняшних жертвах. Поддержите пропагандистский миф о том, что политзаключенные живут только в нашей памяти, а не в нынешних тюрьмах и лагерях.
Александр Подрабинек 28 октября 2017 г.
Глава Фонда Памяти рассказал, как идет сбор средств на "Стену скорби"
https://ria.ru/20161130/1482501121.html
Глава Фонда Памяти рассказал, как идет сбор средств на «Стену скорби»
Глава Фонда Памяти рассказал, как идет сбор средств на «Стену скорби» — РИА Новости, 03.03.2020
- Глава Фонда Памяти рассказал, как идет сбор средств на «Стену скорби»
- Указ о создании мемориала президент Владимир Путин подписал 30 сентября.
- 2016-11-30T14:00
- 2016-11-30T14:00
- 2020-03-03T01:37
/html/head/meta[@name='og:title']/@content
/html/head/meta[@name='og:description']/@content
https://cdn22.img.ria.ru/images/112470/46/1124704630_0:105:2000:1230_1920x0_80_0_0_d3f7517bdab60197327e38df6f4d3361.jpg
россия
РИА Новости
- [email protected]
- 7 495 645-6601
- ФГУП МИА «Россия сегодня»
- https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
2016
РИА Новости
- [email protected]
- 7 495 645-6601
- ФГУП МИА «Россия сегодня»
- https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
Новости
ru-RU
https://ria.ru/docs/about/copyright.html
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
РИА Новости
- [email protected]
- 7 495 645-6601
- ФГУП МИА «Россия сегодня»
- https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
https://cdn24.img.ria.ru/images/112470/46/1124704630_112:0:1889:1333_1920x0_80_0_0_53349fe6b0c743022155b4dd8caefedf.jpg
РИА Новости
- [email protected]
- 7 495 645-6601
- ФГУП МИА «Россия сегодня»
- https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
РИА Новости
- [email protected]
- 7 495 645-6601
- ФГУП МИА «Россия сегодня»
- https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
россия, общество
МОСКВА, 30 ноя — РИА Новости. Для создания монумента жертвам политических репрессий «Стена скорби» удалось собрать 2,2 миллиона рублей из необходимых 160, сообщил руководитель Фонда Памяти Роман Романов.
«Два миллиона 200 тысяч — это то, что сейчас есть на счете Фонда… По графику мы планируем, что нам надо завершить в сентябре сбор средств», — сказал Романов после пресс-конференции, посвященной возведению в Москве общенационального монумента «Стена скорби».
С его слов, на счет Фонда поступают и совсем небольшие переводы – по 500 или 1000 рублей. Поддержать проект может любой желающий, переведя деньги на счет Фонда через банк, официальный сайт организации или через SMS.
Почетный председатель президиума Совета по внешней и оборонной политике, член Фонда Памяти Сергей Караганов уточнил, что общая стоимость монумента составляет примерно 460 миллионов рублей, из которых 300 миллионов дало московское правительство, а 160 миллионов планируется собрать.
Проект мемориала осуществляется в рамках концепции государственной политики по увековечению жертв политических репрессий, которую правительство утвердило 15 августа 2015 года. Указ о создании мемориала президент Владимир Путин подписал 30 сентября.
Двусторонний рельеф скульптора Георгия Франгуляна «Стена скорби» был выбран лучшим из 336 проектов, которые претендовали на победу в конкурсе на создание монумента жертвам политических репрессий, учрежденном Музеем истории ГУЛАГа в феврале прошлого года. Бронзовая стена с прорезями, похожими на двери, состоит из множества безликих, взлетающих вверх фигур. Любой зритель сможет стать частью этого мемориала и осознать, что трагические последствия авторитаризма касаются каждого, а гребень может снова сорваться с места.
Монумент появится на пересечении Садовой-Спасской улицы и проспекта академика Сахарова на внутренней стороне Садового кольца. Открытие «Стены скорби» планируется на 30 октября 2017 года.
Стена скорби — мемориал разжигания общественной розни
Это событие знаменует, что Россия накануне важнейших испытаний. Давление на страну и её руководство беспрецедентно. Западная антирусская пропаганда носит характер предвоенной подготовки.
При этом в Москву на «дровнях» тащат памятник «литературному власовцу» Солженицыну, автору известного «комикса» про сталинские тюрьмы (читайте нашу статью — http://inance.ru/2017/05/solzenitsin-2/), и с помпой открывают на Садовом «Стену скорби» — угрюмый двусторонний горельеф с несколькими арками, состоящий из множества безликих бронзовых фигур.
Инициаторы проекта с 2011 года — Совет по правам человека, особенно М. Федотов и С. Караганов, запустили его при поддержке тогда президента Д. Медведева.
СПЧ под руководством Михаила Федотова превратился в защитника прав некой небольшой либеральной группы людей. Всё чаще делаются заявления по делам с политической составляющей, никак ни касающейся простых граждан, причём, зачастую, мнение Совета крайне противоположно мнению широкой общественности.
Почему это произошло, почему мы в очередной раз унижаем свою историю и, как следствие, даём повод другим странам делать тоже самое (снос памятников советским воинам в Польше, требование стран Прибалтики материальной компенсации и т.п.)?
Не пора ли нам остановиться и начать выстраивать внутреннюю политику более взвешенно, при этом прислушиваясь к мнению народа и выражать в этой политике интересы трудового большинства?
ЛИБЕРАЛЫ — ХОЗЯЕВА СТРАНЫ?
Заседание Совета по правам человека при президенте РФ показало, что либералы «ощущают себя хозяевами страны», считает российский историк Юрий Жуков. Так доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института российской истории РАН прокомментировал поведение членов СПЧ и открытие так называемой «Стены скорби». При этом последний СПЧ в СМИ назвали «советом по правам либералов»
(https://news-front.info/).
«Их никто не избирал, они сами пролезли в этот совет по так называемым правам человека, где под «правами человека» они понимают права только свои — командовать всей страной. Вот отсюда весь этот чудовищный бред, о котором даже страшно подумать», — заявил Жуков в интервью каналу «День» (http://ipolk.ru/blog/russcode/32336.html).
Острый синдром «профессиональной правозащиты» https://www.ridus.ru/news/169660
«Нигде, ни в одной стране мира такого вообще быть не может — самозваный совет, где люди отличающиеся открытым антисоветизмом, то есть перевирающие прошлое своей страны… правда, я уже начинаю сомневаться — своей ли страны.
Может быть, для них мы совершенно чужая страна. И вот они измываются тем самым не только над президентом, они измываются над всеми нами, желая показать — они хозяева жизни, и что захотят, то и будут делать», — с негодованием сказал российский историк.
Что собой представляет СПЧ во главе с М.Федотовым? Это нужно себе представить сообщество «профессиональных» людей, чьей обязанностью является планомерный, постоянный и оплачиваемый из бюджета подрыв доверия к собственному государству.
Непонятно, почему до сих пор некая часть граждан с неким пиететом слушает неких других граждан, «замеряющих» уровень «свободы слова» и прессы в стране?В лихие 90-е эти товарищи похлеще Кашпировского и Чумака проехались по мозгам доверчивого российского обывателя, который правда уже в годы 2000-е, во времена активного экономического роста и возрождения российской государственности, перестал реагировать на вечное «словесное рукоблудие» либеральных «правозащитников».
- Хотя остались, признаться честно, категории сограждан, чьё мировоззрение и нравственные установки были существенно травмированы «неполживыми и рукопожатыми общечеловеками».
- Нет, не спорим, есть среди правозащитников и честные люди, и те, кто реально, так сказать «в поле» занимается проблемами конкретных нарушений законности и прав граждан.
- Караганов и Федотов
- Но СПЧ во главе с Федотовым овеян особой «либеральной» славой и его руководство является определённым барометром настроений столичного «креативного» класса, выражает мнение части российских политических «элит», связанных и по сию пору с Западом финансово, ресурсно, карьерно и идейно, потому там число тех, кто трудится «в поле,ускользающе мало.
- Неудивительно, что основой их деятельности является политика десоветизации, декоммунизации, пропаганда того, что Сталин — тиран, а СССР — неправильное по их «западным меркам» общество.
ПОЧЕМУ ВЛАСТЬ НЕ ПРИСЛУШАЛАСЬ К МНЕНИЮ НАРОДА?
С 6 по 22 апреля 2011 года движением «Суть времени» был проведён опрос граждан России по вопросу о так называемой программе «десоветизации», предложенной Советом по правам человека при президенте (основные инициаторы — Федотов и Караганов).
Было опрошено 36.014 человек в 1.732 населённых пунктах 77 регионов России. В результате 89,7% опрошенных высказались против этой программы (http://rusnod.ru/video/chastnoe-mnenie/2017/11/03/chastnoe-mnenie_9550.html).
Открытие «Стены скорби» по замыслу поборников десоветизации должно быть знаковым элементом этого процесса.
На бронзовой «стене» на 22-х языках выгравировано слово «Помни» в надежде, что Россия рано или поздно откажется от своего исторического советского прошлого, являющегося важной частью её самоидентификации. Борьбу с этим прошлым начал ещё А. Солженицын. С. Караганов и М. Федотов, видимо, продолжают его дело…
Зададимся некоторыми вопросами о мемориале:
- Почему мемориал так назван?
- Почему мемориал не является символом примирения, а наоборот, разжигания?
- Имеем ли мы право судить наше общее прошлое?
- Должны ли мы каяться и перед преступниками, погибших во время репрессий?
- Сколько на самом деле невинных жертв?
- Как в других странах относятся к своему прошлому, в т.ч. и к трагическим страницам истории, каются ли там?
Вопросов много, но при возведении данного мемориала обществу не был дан ответ ни на один подобный вопрос. Попробуем мы с Вами, уважаемые читатели, разобраться в поставленных вопросах. Сразу же отметим, что мы высказываем свою точку зрения, опираясь на экспертные мнения. И для начала необходимо остановиться на терминах, которые так часто фигурируют в статьях об этом мемориале.
ЧТО ОЗНАЧАЮТ НЕКОТОРЫЕ ТЕРМИНЫ?
Что такое Стена скорби?
Само название мемориала уже вызывает вопросы. Обратимся к федеральному законодательству.
Ст. 23. Стены скорби:
Хатынь. Мемориал "Стена Скорби"
О мемориальном комплексе «Хатынь» и «символическом кладбище деревень» читайте здесь.
Мемориалу «Стена Скорби», посвященному памяти жертв лагерей смерти, который находится на территории Мемориального комплекса «Хатынь» в республике Беларусь, я посвящаю отдельную статью. Хочу рассказать не только о самом мемориале, но (очень кратко) о главных «лагерях смерти» на территории республики.
фрагмент Стены Скорби
фрагмент Стены Скорби
Именно из-за мемориала Стены Скорби я советую взять экскурсионное обслуживание. По основному мемориалу Хатыни можно ходить и без экскурсовода — обо всем все что нужно знать о сожженных деревнях и человеческих жертвах — можно прочесть на надписях на плитах, камнях и табличках.
Здесь тоже будут надписи (от статистики которых бросает в дрожь) но всегда лучше знать больше. Экскурсовод расскажет вам и об лагерях смерти и детских концлагерях, и о концлагерях для военнопленных. Вы услышите (и увидите) знакомые названия — Минск, Бобруйск, Витебск, и ужаснетесь.
В путеводителях по республике Беларусь именно Стене Скорби, да и другим мемориалам концентрационных лагерей, уделено очень мало информации.
мемориал Стена Скорби в Хатыни
мемориал Стена Скорби в Хатыни
Начну свой обзор с Вечного огня, который словно отделяет Мемориал Стены Скорби от остального мемориала Хатыни.
Первое, что бросается в глаза — это, что постамент Вечного огня выполнен не в виде традиционной звезды, а в виде квадрата без четвёртой стороны, а с одной стороны в символ того, что погиб каждый четвёртый житель республики, а с другой стороны. что решётки концентрационных лагерей были разрушены.
Стена Скорби длиной 128 метров. Она сама по себе мрачна — серый железобетонный блок с памятными плитами. Здесь отмечены в металле и бетоне 66 лагерей смерти и массовых мест уничтожения людей на территории Беларуси.
Тем кто бывал в городе Молодечно Стена Скорби может напомнить мемориал «Шталаг 342», о нем я довольно подробно пишу в статье Молодечно.
Селфи у Стены Скорби
Селфи у Стены Скорби
В первые проёмы стены приносят детские игрушки, это память о детских концентрационных лагерях. На территории Беларуси их было 14. Один из самых крупных Красный Берег — концентрационный лагерь по выкачиванию детской крови для солдат Вермахта.
Село Красный Берег (ныне одноименная деревня) в Жлобинском районе Гомельской области находилось в оккупации с 5 июля 1941 года по 25 июня 1944 года, в 1943 году здесь был открыт контрационный лагерь «фабрика крови». Лучшими донорами признавались девочки 8-14 лет с первой группой крови и положительным резус-фактором.
Часть детей-доноров отправляли в Германию, но у многих выкачивали кровь здесь же, как правило до последней капли до смертельного исхода.
Мемориальный комплекс в Красном Береге открылся в 2004 году.
Один из крупнейших лагерей смерти «Тростенец» создан осенью 1941 года.
«Тростенец» название собирательное, объединяет не только концлагерь рядом с деревней «Малый Тростенец» , но и места массового уничтожения человек в округе — урочище Благовщина — место массовых расстрелов и урочище Шашковка — место массового сожжения людей.
В урочище Благовщина обнаружены 34 ямы-могилы, некоторые из них достигают 50 метров в длину, в этих могилах захоронено около 150 000 человек, большинство тел частично сожжены, Известно, что ранее захороненные тела жертв в урочище Благовщина служащие концлагеря начали выкапывать и сжигать в конце 1943 года, чтобы попытаться замести следы преступлений. Но их попытка скрыть следы преступлений не удалась. В печах урочища Шашковка сожгли более 50 000 человек. Всего в Тростенце были замучены 206 500 человек.
Люди добрые, помните… о них.
Селфи на фоне Стены Скорби
Селфи на фоне Стены Скорби
Стена скорби в Москве — напоминание о жертвах репрессий
В понедельник, 30 октября, в Москве открывается первый за постсоветскую историю памятник жертвам политических репрессий.
На углу проспекта Сахарова и Садового кольца воздвигнута 30-метровая «Стена скорби» из переплетенных лиц и человеческих фигур работы скульптора Георгия Франгуляна. Открытие мемориала приурочено ко Дню памяти жертв политических репрессий.
Монумент построен за счет бюджетных средств, а также на деньги созданного год назад Фонда памяти, который собрал 32 миллиона рублей пожертвований.
Открытие 30 лет спустя
Речь о том, чтобы увековечить память о нескольких миллионах жертв Большого террора 1930-х годов, шла уже давно, рассказал DW член правления правозащитного общества «Мемориал» Александр Черкасов: «Почти 30 лет назад, в ноябре 1987 года, несколько человек из нашей организации вышли на Арбат, чтобы собрать подписи за создание мемориала жертвам репрессий. Тогда предполагалось, что будет не только памятник, но и архив, музей, библиотека».
Сейчас, спустя 30 лет, значение репрессий сталинского времени до сих пор в полной мере не изучено и не осмыслено, считает Черкасов. «В поэме «Реквием» Анна Ахматова писала, что ей «хотелось бы всех поименно назвать».
Эта задача сейчас не выполнена даже на четверть, — констатирует правозащитник. — Если дело и дальше пойдет таким темпом, то простая публикация имен затянется еще на век. Что говорить о более глубоких исследованиях?».
По словам Черкасова, до сих пор не было ни одного фундаментального исследования статистики репрессий с сопоставлением источников из разных ведомств.
Народный мемориал
Накануне открытия памятника, 29 октября, «Мемориал» проводит свою традиционную акцию в память о жертвах сталинских репрессий возле Соловецкого камня на Лубянке. В этот день все желающие подходят к камню и по очереди зачитывают имена репрессированных.
Мероприятие длится с утра до позднего вечера, в нем обычно участвует масса москвичей, к Соловецкому камню приходят как простые люди, так и публичные деятели. «Соловецкий камень и акция «Возвращение имен» — это стихийная, народная инициативу снизу, — говорит историк «Мемориала» Сергей Бондаренко.
— А памятник на проспекте Сахарова — это большое событие, которого мы долго ждали, но в то же время это официальное начинание, утвержденное сверху».
По словам Бондаренко, многие из его коллег опасаются, что после открытия памятника власти попытаются приглушить акцию у Соловецкого камня.
«Есть опасение, что нам скажут: вот, у вас теперь есть официальный памятник, раз в год там можно возложить венок и хватит ваших неформальных сборищ.
Все это тема для очень важной дискуссии о монополии на память, «кто и как должен правильно помнить о репрессиях», — считает Бондаренко.
По его словам, в среде правозащитников идет дискуссия о том, насколько можно позволять государству «узурпировать» тему репрессий. «Одни говорят, что это издевательство, поскольку современные российские власти сами склонны к репрессиям. Другие считают иначе: если люди сверху созданием памятника показывают, что репрессии — это плохо, значит, к этому можно апеллировать», — говорит историк.
Репрессии сегодня
Сергей Бондаренко напомнил, что почти одновременно с открытием памятника в Петрозаводске заканчивается судебное разбирательство по делу историка и краеведа Юрия Дмитриева, который много лет посвятил поискам в карельских лесах останков жертв сталинских репрессий.
«Скорее всего, его посадят по обвинению в изготовлении порнографии, — говорит сотрудник «Мемориала». — Абсолютно ясно, что это надуманное, политически мотивированное дело. Получается, что одной рукой государство сажает, а другой ставит памятник.
И все это преподносится так, как будто нет никакой связи, как будто репрессии — это далекое прошлое, которое закончилось».
Александр Черкасов говорит, что «сталинские методы следствия» применяются в России по сей день: «Пример — отбывающие чудовищные сроки украинцы Николай Карпюк и Станислав Клых. Им вменили гибель российских солдат в Чечне в 1995 году».
На самом деле эти солдаты погибли в других местах и по совершенно другим причинам, уверяет Черкасов. «Один из них — герой России, который сам себя подорвал гранатой.
А Карпюк и Клых, судя по всему, впервые оказались в Чечне только когда начался процесс против них», — говорит правозащитник.
По его предположению, признательные показания украинцев были получены под страшными пытками: «И в итоге им дали совершенно «сталинский» срок, 20 лет».
Правозащитник упомянул также о фигуранте «болотного дела» Дмитрии Бученкове, которого судят за участие в протестах 2012 года. «Он даже не был на Болотной площади, а в качестве улики следствие использует фотографию другого человека, — говорит Черкасов. — При этом все доказательства, говорящие о невиновности Бученкова, к делу не приобщаются, в лучших традициях советских политических дел».
Само наличие политических заключенных в РФ — это продолжение советской традиции, считает правозащитник Черкасов, как и традиция высылки инакомыслящих за границу: «Буквально на днях были освобождены и выданы Турции двое крымских татар, Ахтем Чийгоз и Ильми Умеров».
Это напоминает о том, как при советской власти выдворяли и обменивали диссидентов. Одним словом, думать, что вся история репрессий закончилась, было бы странно, считает член правления «Мемориала»: «Прошлое в настоящем видится чуть ли не на каждом шагу».
Загрузка...
