Сегодня Конституционный Суд огласил решение по резонансному делу отставного военного судьи Сергея Панченко. Заявитель обжаловал в КС нормы законов, которые, по его мнению, дают возможность возбудить уголовное дело против судьи за его правовую позицию.
Как следует из сегодняшнего решения, судья в отставке смог убедить Конституционный Суд в правильности своей позиции — КС признал неконститиуционными нормы УПК РФ и закона о статусе судей, позволяющие возбуждать уголовное дело по обвинению судьи в вынесении заведомо неправосудного решения, если это решение не отменено.
История вопроса
Будучи председателем Ростовского-на-Дону гарнизонного военного суда, Панченко в 2004 году удовлетворил иск пенсионеров Минобороны к областному военному комиссариату о взыскании задолженности по пенсии. Решение сторонами не обжаловалось и вступило в законную силу.
В 2010 году Следственный комитет запросил у Высшей квалификационной коллегии судей согласия на возбуждение уголовного дела в отношении Панченко. Следствие считало, что в результате принятых им решений пенсионерам было излишне выплачено более 5 млн руб. Получив разрешение ВККС, СКР намеревался инкриминировать Панченко ст.
305 УК РФ (вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта), но уголовное дело так и не было возбуждено, равно как и не было отказа в его возбуждении. Панченко обжаловал решение ВККС, прокуратуры и следственных органов в судах, дойдя до верховного, но в удовлетворении жалоб ему было отказано.
Перед КС отставной судья поставил вопрос о соотношении с Конституцией положений статей 144, 145, 448 Уголовно-процессуального кодекса, которые регламентируют действия органов следствия при возбуждении уголовного дела в отношении судьи, и пункта 8 статьи 16 закона о статусе судей, который прямо запрещает привлекать судью к отвественности за позицию, высказанную им при осуществлении правосудия.
Во время слушания дела 20 сентября законодатели высказывали две противоположные позиции. Представитель Госдумы настаивал, что уголовное преследование судьи за неправосудное решение возможно только при его отмене. «Это не путь демократического государства», — возражали ему из Совфеда.
На сайте «Право.
Ru» в процессе обсуждения очерка про заседание КС также началась целая дискуссия: некоторые читатели считали, что возбуждение уголовного дела в отношении судьи — единственный способ пересмотра неправосудного решения, когда все процессуальные сроки уже истекли. Другие же считали, что предложенная СКР схема нарушает самые основы отправления правосудия. Точку в спорах поставил Конституционный Суд.
Что могут и не могут делать квалифколлегии, следствие и Верховный Суд
В своем решении Конституционный Суд указывает, что в законодательстве предусмотрен особый порядок возбуждения уголовных дел в отношении судей и привлечения их к уголовной ответственности, поскольку неприкосновенность судьи служит средством защиты интересов правосудия.
Именно поэтому судья обладает дополнительными процессуальными гарантиями, которые обеспечивают ему защиту при осуществлении профессиональных обязанностей, носящих публичный характер.
Обязательным условием для возбуждения уголовного дела в отношении судьи является согласие на это квалификационной коллегии судей, что, как указывает Конститиуционный Суд, само по себе не предпопределяет автоматического начала уголовного преследования.
КС также указывает, что сама квалифколлегия не вправе подменять собой суд — «делать выводы (в том числе о виновности привлекаемого к уголовной ответственности лица), которые могут содержаться только в приговоре».
И вслед за этим приводит решающий довод: «Вступивший в законную силу, не отмененный и не измененный судебный акт не может рассматриваться как неправосудный, поскольку отсутствие подтверждения в установленном порядке незаконности и необоснованности этого судебного акта вышестоящей судебной инстанцией презюмирует его правосудность». А потому, указывает КС, «применительно к вопросу о возбуждении уголовного дела в отношении судьи по признакам преступления, предусмотренного статьей 305 УК […] квалификационная коллегия судей не вправе самостоятельно определять, является ли конкретный судебный акт неправосудным, т.е. оценивать его законность и обоснованность».
Конституционный Суд также напоминает, что в своем определении от 17 июля 2007 года № 615-О-О он уже указывал на то, что возбуждение в отношении судьи уголовного дела по статье 305 УК РФ не являются средством пересмотра судебного акта.
Поэтому, указывает в своем нынешнем решении КС, даже само «обращение следственных органов в квалификационную коллегию судей с представлением о даче согласия на возбуждение в отношении судьи уголовного преследования по статье 305 УК, предусматривающей ответственность за вынесение заведомо неправосудного судебного акта, в случае, когда сам этот акт не отменен как незаконный и необоснованный» означает «отрицание окончательности, исполнимости, неопровержимости и обязательности судебного решения, гарантированно исполняющегося силой государства, пресекающего попытки противодействовать его исполнению в том числе методами уголовной репрессии».
В этом случае, говорится в решении КС, проведение в отношении судьи уголовно-процессуальных действий, будет являться «неправомерным вмешательством в осуществление судебной власти, самостоятельность и независимость которой гарантирована Конституцией». «Возбуждение уголовного дела в таком случае [когда судебный акт не отменен] означает, что следственными органами констатируется вынесение судьей незаконного или необоснованного судебного акта», — продолжает Конституционный Суд.
КС также напомнил квалифколлегиям о разъяснении, данном их высшим органом — ВККС.
Согласно этому документу (письмо от 21 июля 2010 года № ВКК-ИП 389/10), «квалификационная коллегия судей не дает согласие на возбуждение уголовного дела в отношении судьи по статье 305 УК в случае, если вынесенный судьей судебный акт не отменен или не изменен вышестоящей судебной инстанцией как неправосудный».
Аналогичного подхода придерживается и Верховный Суд, о чем свидетельствует Обзор законодательства и судебной практики ВС РФ за четвертый квартал 2008 года, утвержденный постановлениями Президиума ВС РФ от 4-го и 25 марта 2009 года.
В этой связи в своем решении судьи КС удивляются, почему же по делу Панченко ВККС и ВС допустили прямо противоположный подход, нежели тот, на который прямо указывали ранее. «Такое неоднозначное понимание указанных законоположений в правоприменительной практике свидетельствует о наличии неопределенности, дающей возможность неограниченного усмотрения при определении процессуальных прав и обязанностей участников уголовного судопроизводства», — заключает КС.
В итоге Конституционный Суд приходит к выводу, что оспоренные законоположения, допускающие возбуждение уголовного дела в отношении судьи за вынесение заведомо неправосудного решения в том случае, если это решение не отменено, не соответствуют статьям Конституции РФ. Этим не ставится под сомнение возможность расследования в отношении судьи по признакам иного преступления, сопутствовавшего вынесению заведомо неправосудного акта (мошенничества, злоупотребления должностными полномочиями, получения взятки и др.), — уточняет КС.
Решения, принятые в отношении Панченко, будут пересмотрены.
От первого лица
Как пояснил председатель КС Валерий Зорькин, комментируя оглашенное решение, «судебные акты находятся под защитой государства. Никому не позволено подвергать сомнению не отмененный действующий судебный акт».
«Неприкосновенность судей, — продолжил он — конечно, не имеет абсолютного значения, потому что судья — это человек, и, к сожалению, в жизни бывает такое, что судья совершает проступки и, более того, преступления.
Они могут быть разные: судья может совершить подлог, мошенничество, злоупотребить своим положением».
«Для этих случаев — объяснил Зорькин — в Уголовном кодексе и предусмотрен целый ряд статей для уголовного преследования судьи, которое осуществляется с учетом его конституционного статуса неприкосновенности только при согласии квалификационной коллегии».
Зорькин также разъяснил мотивацию судей КС: «305 статья имеет особое значение среди всех уголовных составов, которые введены в УПК с целью уголовного преследования судьи. Заведомо неправосудное решение означает умысел судьи. Этот прямой умысел и должен быть доказан.
Но если ставится об этом вопрос, то очевидно, что должны быть и доказаны незаконность и неправосудность. Они же могут быть установлены только в предусмотренном порядке: кассацией, апелляцией и надзором.
Никакой следователь, никто не может возбудить уголовное дело по этой статье при не отмененном судебном решении».
В заключение он подчеркнул: «Такое решение Конституционного Суда основано на Конституциии и международных стандартах порядка уголовного преследования судьи».
Кс напомнил, что неприкосновенность не освобождает судей от уголовной ответственности
27 сентября Конституционный Суд вынес Определение № 2333-О по жалобе судьи, посчитавшего, что отдельные нормы Закона о статусе судей и УПК не соответствуют, в частности, конституционному принципу неприкосновенности судей.
Причина обращения в КС
Как указано в определении, первая и апелляционная инстанции признали законным произведенный в ситуации, не терпящей отлагательства, осмотр жилища Владимира Стародубцева, занимающего должность судьи районного суда, в качестве места происшествия.
Отметим, что 8 октября 2019 г. Следственный комитет РФ сообщил о возбуждении уголовного дела в отношении судьи Анапского районного суда Краснодарского края Владимира Стародубцева. Он подозревается в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК РФ (покушение на мошенничество в особо крупном размере).
По версии следствия, подозреваемый совместно с еще двумя лицами требовал от предпринимателя денежные средства в размере 64 млн рублей якобы для их передачи в качестве взятки судьям Краснодарского краевого суда за принятие решения по административному делу, в котором потерпевший представлял интересы собственников земельных участков.
Как указано на сайте СКР, в феврале 2019 года при передаче судье Владимиру Стародубцеву по месту его жительства денежных средств «преступные действия судьи и его соучастников были пресечены сотрудниками ФСБ России».
Позиция заявителя
Владимир Стародубцев обратился в Конституционный Суд, полагая, что отдельные нормы Закона о статусе судей и УПК не соответствуют Конституции.
По его мнению, п. 7 ст. 16 Закона о статусе судей и ч. 5 ст.
450 УПК допускают возможность проведения в отношении судьи следственных действий (если в отношении него не возбуждено уголовное дело либо он не привлечен в качестве обвиняемого), связанных с ограничением его гражданских прав либо нарушением его неприкосновенности, без предварительного получения решения соответствующей коллегии судей. Заявитель полагал, что такое правоприменение нарушает гарантированные Конституцией права на неприкосновенность жилища и судебную защиту, а также принцип неприкосновенности судей.
Владимир Стародубцев также оспаривал конституционность ч. 5 ст.
165 УПК, регулирующей судебный порядок получения разрешения на производство следственного действия и допускающей осмотр жилища до возбуждения уголовного дела без постановления следователя или дознавателя в случае, не терпящем отлагательства. Заявитель посчитал, что указанное правило также нарушает его право на неприкосновенность жилища.
Суд разъяснил назначение принципа неприкосновенности судей
Отказывая в принятии жалобы к рассмотрению, КС отметил, что Конституция в ч. 1 ст. 22 провозглашает неприкосновенность судьи в качестве принципа, исходя из которого решаются конкретные вопросы неприкосновенности и ответственности судей. Частью 2 этой статьи установлено, что судья не может быть привлечен к уголовной ответственности иначе как в порядке, определяемом федеральным законом.
Как отмечено в определении, детализируя положения ст. 122 Конституции, п. 1 ст. 16 Закона о статусе судей определяет, что неприкосновенность судьи включает в себя неприкосновенность его личности, жилых и служебных помещений, используемых им личных и служебных транспортных средств, принадлежащих ему документов, багажа и иного имущества, а также тайну переписки и иной корреспонденции.
Пунктом 7 этой же нормы установлено, что если в отношении судьи не возбуждено уголовное дело или он не привлечен в качестве обвиняемого, то осуществление в отношении него ОРМ и следственных действий, связанных с ограничением его гражданских прав либо с нарушением его неприкосновенности, допускается только на основании судебного решения.
Конституционный Суд напомнил, что уголовно-процессуальный закон относит судей к лицам, в отношении которых применяется особый порядок производства по уголовным делам, который предусматривает дополнительные гарантии при возбуждении уголовного дела, задержании, избрании мер пресечения и производстве отдельных следственных действий (ст.
448–450 УПК). К таким гарантиям относится и требование о получении согласия суда на производство следственных и иных процессуальных действий, осуществляемых в соответствии с УПК на основании судебного решения, в том случае, если уголовное дело в отношении судьи не было возбуждено или он не был привлечен в качестве обвиняемого (ч. 5 ст.
450 УПК).
Конституционный Суд еще раз напомнил: судейская неприкосновенность, являясь определенным исключением из принципа равноправия, не означает освобождения от уголовной или иной ответственности.
Она является не личной привилегией гражданина, занимающего должность судьи, а средством защиты публичных интересов, прежде всего – интересов правосудия. Аналогичная позиция была высказана в постановлениях КС от 7 марта 1996 г.
№ 6-П, от 19 февраля 2002 г. № 5-П и от 28 февраля 2008 г. № 3-П.
Суд указал, что оспариваемые п. 7 ст. 16 Закона о статусе судей и ч. 5 ст. 450 УПК направлены на реализацию принципа неприкосновенности судей, более того, являются ее гарантиями, поэтому не могут расцениваться как нарушающие права заявителя.
КС счел необходимым обратить внимание заявителя на позицию, выраженную им в Постановлении от 9 июня 2011 г. № 12-П.
Как указано в этом акте, правомочие суда принять решение по вопросу о проведении в отношении судьи следственных действий, связанных с ограничением его гражданских прав или его судейской неприкосновенности, представляет собой одну из форм выражения судебной власти, осуществляемой посредством перечисленных в Конституции видов судопроизводства, каковым в данном случае выступает именно уголовное судопроизводство.
«Соответственно, и решение судом этого вопроса должно осуществляться по правилам уголовного судопроизводства, обязательным для всех его участников, на основании п. 7 ст. 16 Закона РФ «О статусе судей …» во взаимосвязи с общими принципами и нормами уголовно-процессуального закона», – подытожил КС.
Относительно обжалования ч. 5 ст. 165 УПК Конституционный Суд отметил, что она, вопреки содержащимся доводам Владимира Стародубцева, прямо предусматривает возможность в исключительных случаях, когда осмотр жилища не терпит отлагательства, произвести данное следственное действие на основании постановления следователя или дознавателя без получения судебного решения.
По мнению Суда, ссылка на неконституционность указанной нормы связана с несогласием заявителя с судебными решениями, принятыми по его делу. КС напомнил, что оценка такого рода решений требует исследования фактических обстоятельств дела и выходит за рамки полномочий Суда.
Мнение экспертов
Доцент кафедры уголовно-процессуального права Университета им. О.Е. Кутафина Артем Осипов указал, что определение не содержит правовых позиций, «сколько-нибудь значимых» для российской правоприменительной практики.
«Остается лишь сожалеть о том, что Конституционный Суд не воспользовался возможностью дать развернутое толкование «случаям, не терпящим отлагательства» применительно к ч. 5 ст. 165 УПК РФ в указанном заявителем аспекте.
Данная правовая конструкция при всей ее публично-правовой ценности оставляет крайне широкие пределы для произвольного толкования и применения сотрудниками следственных органов, от чего может пострадать не только судейская неприкосновенность, но и иные разновидности конституционно значимых ценностей (адвокатская тайна, тайна личной жизни, право обвиняемого на защиту)», – пояснил Артем Осипов.
По его словам, в настоящий момент стандарты судебного контроля за обоснованностью неотложных следственных действий не разработаны, несмотря на краткий перечень оснований для их проведения в п. 16 Постановления Пленума ВС РФ от 1 июня 2017 г. № 19.
Как полагает руководитель конституционной практики Адвокатской конторы «Аснис и партнеры» МГКА Дмитрий Кравченко, данное определение является «очередным свидетельством недостаточности защиты конституционных прав в ординарном судебном контроле».
«Заявители, даже судьи, сталкиваются с ситуациями ограничения их базовых гарантий, прямо предусмотренных законом, и, не найдя поддержки в судах общей юрисдикции, обращаются в КС. Но в случае, когда разовое правоприменение прямо расходится с законом, Конституционный Суд может (но не должен) лишь рассматривать норму в контексте этой практики.
Как правило, для этого практика должна сформироваться и все же прямо не противоречить нормам закона», – отметил Дмитрий Кравченко.
Адвокат полагает, что конституционный контроль в конкретном деле должны осуществлять суды общей юрисдикции, однако они, по его мнению, не всегда справляются с этой функцией.
Статья 122 Конституции РФ
1. Судьи неприкосновенны.
2. Судья не может быть привлечен к уголовной ответственности иначе как в порядке, определяемом федеральным законом.
Комментарий к Статье 122 Конституции РФ
1. Комментируемая статья провозглашает еще одну гарантию независимого правосудия в Российской Федерации — неприкосновенность судей, выступающую в качестве принципа, исходя из которого решаются конкретные взаимосвязанные и взаимозависимые вопросы о неприкосновенности судей и их ответственности.
В своем Постановлении от 07.03.1996 N 6-П «По делу о проверке конституционности пункта 3 статьи 16 Закона Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации» в связи с жалобами граждан Р.И. Мухаметшина и А.В.
Барбаша»*(1144) Конституционный Суд РФ указал, что судейская неприкосновенность является определенным исключением из принципа равенства всех перед законом и судом (ч. 1 ст. 19 Конституции РФ) и по своему содержанию выходит за пределы личной неприкосновенности (ст.
22 Конституции); это обусловлено тем, что общество и государство, предъявляя к судье и его профессиональной деятельности высокие требования, вправе и обязаны обеспечить ему дополнительные гарантии надлежащего осуществления деятельности по отправлению правосудия.
Конституционное положение о неприкосновенности судьи, закрепляющее один из элементов статуса судьи и важнейшую гарантию его профессиональной деятельности, направлено на обеспечение основ конституционного строя, связанных с разделением властей, самостоятельностью и независимостью судебной власти (ст. 10 и 120 Конституции).
Судейская неприкосновенность, указывает Суд в этом Постановлении, является не личной привилегией гражданина, занимающего должность судьи, а средством защиты публичных интересов, и прежде всего интересов правосудия. Следует также учитывать особый режим судейской работы, повышенный профессиональный риск, наличие различных процессуальных и организационных средств контроля за законностью действий и решений суда.
В силу ст. 16 Закона о судебной системе РФ гарантии неприкосновенности судьи устанавливаются федеральным законом. В качестве такого закона в первую очередь выступает ст.
16 Закона о статусе судей, которая указывает, что неприкосновенность судьи включает в себя: неприкосновенность личности, неприкосновенность занимаемых им жилых и служебных помещений, используемых им личных и служебных транспортных средств, принадлежащих ему документов, багажа и иного имущества, тайну переписки и иной корреспонденции (телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных принимаемых и отправляемых судьей сообщений).
Исключительно важной гарантией неприкосновенности судьи является категорический запрет на его привлечение, в том числе и после прекращения его полномочий, к какой-либо ответственности за выраженное им при осуществлении правосудия мнение и принятое судом решение, за исключением двух случаев: 1) если вступившим в законную силу приговором суда будет установлена виновность судьи в преступном злоупотреблении; 2) если вступившим в законную силу приговором суда будет установлена виновность судьи в вынесении заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта (последний случай на судей КС РФ не распространяется).
Сама по себе судейская неприкосновенность, имеющая сугубо публичный смысл, не может и не должна в принципе рассматриваться в качестве проявления особого уважения общества к лицу, осуществляющему правосудие.
Оформленная в виде судейского иммунитета неприкосновенность судьи преследует четкую прагматическую цель, осознаваемую и одобряемую обществом, — предоставление и обеспечение судье возможности выполнить (и постоянно выполнять) свою непосредственную служебную обязанность — вершить правосудие посредством вынесения в пределах его полномочий судебных актов — без опасения, что его за это будет кто-либо и в какой-либо форме преследовать. Ибо из нашей истории хорошо известно, что без такого иммунитета судья не смог бы нормально выполнять свою важнейшую государственную функцию — осуществлять объективное и независимое правосудие, а стал бы легкой добычей нечистоплотных людей (в том числе наделенных властными полномочиями по привлечению граждан к той или иной ответственности), а затем — и орудием в их руках.
За редкими и обычно не базирующимися на объективных предпосылках исключениями судейский иммунитет не противоречит принятым в российском обществе представлениям о равноправии граждан, поскольку очевидно, что без него подчас невозможно добиться торжества правды и справедливости.
Тем более в случаях, когда судья выносит решение не в пользу органов власти и/или их носителей — любое преследование судьи было бы расценено общественным мнением как ответная реакция власти (ее носителя) на объективно справедливое, но власти не устраивающее судебное решение.
Без судейского иммунитета в таких случаях судья становился бы исключительно уязвимым как личность.
Комментируемая норма как обязывающее требование обеспечения неприкосновенности судей находится в соответствии с международными правовыми актами, в частности с Основными принципами независимости судебных органов (предусматривающими личный иммунитет судей от судебного преследования) и с Рекомендацией N R (94)12 Комитета министров Совета Европы государствам-членам о независимости, эффективности и роли судей, предписывающими, в частности, что в процессе принятия решения судьи должны быть независимыми и действовать без каких-либо ограничений, постороннего влияния, воздействия, давления, угроз или вмешательства, прямого и косвенного, с какой бы то ни было стороны или по любой причине.
Вместе с тем то же российское общественное мнение, те же международные акты, как и отечественное федеральное законодательство, не воспринимают судейскую неприкосновенность как абсолют, могущий привести к судейской вседозволенности и абсолютной безнаказанности и фактически выводящий судей из числа субъектов, на которых распространяется действие ст. 19 КРФ и ст.
7 Всеобщей декларации прав человека, о равенстве всех (а значит — независимо от должностного положения данного лица) перед законом и судом.
Наоборот, именно наличие четко установленных законом и гарантированно верно реализуемых на практике случаев, условий и оснований привлечения судьи в той или иной ответственности обеспечивает общественное одобрение существованию самого института судейского иммунитета.
И это естественно — совершая какой-либо противоправный проступок (тем паче — преступление), судья не только и не столько нарушает свои служебные обязанности и обязанности, возлагаемые на него законом и Кодексом судейской этики, сколько — что наверняка более значимо для общества — нарушает права и свободы участников судебного процесса (иных лиц, причастных к делу, находящемуся в производстве данного судьи).
- Современное российское законодательство регулирует вопросы гражданской, уголовной, административной и дисциплинарной ответственности судей, хотя совсем недавно двух последних видов ответственности судей оно вообще не предусматривало, что свидетельствует об определенных подвижках общественного сознания в восприятии проблемы и отыскании путей ее решения.
- Общими правовыми элементами ответственности современных российских судей являются:
- а) принятие решений о привлечении к ответственности и назначении наказаний на основе регулирования вопросов исключительно федеральными актами — федеральными законами (о судебной системе РФ, о Конституционном Суде РФ, о статусе судей, «Об органах судейского сообщества в Российской Федерации») и актами федеральных органов судейского сообщества; это означает, что неприкосновенность всех судей не может быть изменена ни законодательными актами субъектов Федерации, ни актами органов местного самоуправления, ни актами органов судейского сообщества субъектов РФ;
- б) конституционный принцип неприкосновенности судей распространяется на всех судей;
в) в решении вопросов о привлечении судьи к какой-либо ответственности (кроме гражданско-правовой) исключительно велика роль (или — должна быть велика) соответствующих квалификационных коллегий судей (что соответствует п. 5.
1 Европейской хартии о статусе судей, где сказано: невыполнение судьями любого из обязательств, ясно обозначенного в статусе, может привести к применению санкции только по решению, по предложению, рекомендации или с согласия судебной инстанции или иной инстанции, не менее половины состава которой представляют избранные судьи, в рамках состязательной процедуры, при которой судья, чье дело рассматривается, может прибегнуть к помощи защитника…);
г) любое решение о применении меры ответственности к судье может быть им обжаловано, в том числе в судебном порядке.
В Определении КС РФ от 21.12.2006 N 529-О указано, что положения ст. 16 «Неприкосновенность судьи» Закона о статусе судей, в том числе ее п.
1, не могут быть истолкованы как препятствующие защите прав граждан от злоупотреблений властью и осуществлению ими права на доступ к правосудию, поскольку установленные этой статьей юридические гарантии независимости и неприкосновенности судей не затрагивают закрепленное ч. 2 ст.
46 Конституции Российской Федерации право граждан на обжалование в суд решений и действий (бездействия) органов государственной власти и должностных лиц, а также не препятствуют гражданам направлять жалобы и сообщения о дисциплинарных проступках судей в соответствующие квалификационные коллегии и иные органы судейского сообщества.
В то же время, отмечается в Определении, из положений Конституции, гарантирующих каждому судебную защиту его прав и свобод, а также возмещение вреда, причиненного незаконными действиями и решениями государственных органов и должностных лиц, не следует право гражданина самостоятельно определять вид и меру ответственности судей, действиями или решениями которых могли быть нарушены его права и законные интересы. Их юридическая ответственность, если она выходит за рамки восстановления нарушенных неправомерным деянием отношений или возмещения причиненного этим деянием вреда, является средством публично-правового реагирования на правонарушающее поведение, в связи с чем вид и мера ответственности лица, совершившего правонарушение, а равно усложненный порядок ее реализации в отношении судей, обусловленный конституционно установленным судейским иммунитетом, должны определяться федеральным законодателем исходя из публично-правовых интересов.
Гражданско-правовая ответственность судьи базируется на соответствующих нормах ГК, находящихся в соответствии с п. 5.
2 Европейской хартии о статусе судей, предусматривающей, что возмещение ущерба, понесенного на незаконной основе вследствие решения или поведения судьи при исполнении им полномочий, обеспечивается государством; а статус может предусматривать возможность государства потребовать судебным путем у судьи возмещения в определенных пределах понесенных расходов в случае грубого нарушения последним правил, в рамках которых осуществлялась его деятельность. Причем подача жалобы в компетентную судебную инстанцию должна быть предварительно согласована с инстанцией, независимой от исполнительной и законодательной власти, не менее половины членов которой составляют судьи, избранные своими коллегами в соответствии с правилами, гарантирующими самое широкое представительство.
Конституционный Суд РФ Постановлением от 25.01.2001 N 1-П признал не противоречащим Конституции оспоренное положение, содержащееся в п. 2 ст.
1070 ГК, согласно которому вред, причиненный при осуществлении правосудия, возмещается в случае, если вина судьи установлена приговором суда, вступившим в законную силу, поскольку на основании этого положения подлежит возмещению государством вред, причиненный при осуществлении правосудия посредством гражданского судопроизводства в результате принятия незаконных судебных актов, разрешающих спор по существу. Данное положение в его конституционно-правовом смысле, указал Конституционный Суд, выявленном в настоящем Постановлении, и во взаимосвязи со ст. 6 и 41 Конвенции о защите прав человека и основных свобод не может служить основанием для отказа в возмещении государством вреда, причиненного при осуществлении гражданского судопроизводства в иных случаях (а именно когда спор не разрешается по существу) в результате незаконных действий (или бездействия) суда (судьи), в том числе при нарушении разумных сроков судебного разбирательства, — если вина судьи установлена не приговором суда, а иным соответствующим судебным решением. Подпункт «б» п. 1 Перечня поручений Президента РФ по итогам VII Всероссийского съезда судей, предусматривающий подготовку изменений в законодательные акты РФ в сфере развития судебной системы, прямо указывает на реализацию Постановления КС РФ от 25.01.2001 N 1-П об урегулировании в законодательном порядке оснований и порядка возмещения государством вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) суда (судьи), в соответствии с п. 2 ст. 1070 ГК РФ.
Загрузка...
